2. Но единичность - это не только возвращение понятия в само себя, но

непосредственно и его утрата. Будучи в единичности внутри себя, понятие

становится через нее вовне себя и вступает в действительность. Абстракция,

которая как душа единичности есть соотношение отрицательного с

отрицательным, не есть, как оказалось, нечто внешнее всеобщему и особенному,

а имманентна им, и они благодаря ей суть конкретное, содержание, единичное.

Но единичность как эта отрицательность есть определенная определенность,

различение, как таковое; через эту рефлексию различия в себя различие

становится прочным; акт определения особенного совершается лишь через

единичность, ибо единичность есть та абстракция, которая теперь именно как

единичность есть положенная абстракция.

Следовательно, единичное как соотносящаяся с собой отрицательность есть

непосредственное тождество отрицательного с собой; оно для-себя-сущее. Иначе

говоря, оно абстракция, определяющая понятие в соответствии с его идеальным

моментом бытия как нечто непосредственное. - Таким образом, единичное есть

качественное "одно" или "это". По этому качеству оно, во-первых, есть

отталкивание (Repulsion) себя от самого себя, что предполагает многие другие

"одни"; во-вторых, в противоположность этим предположенным иным оно

отрицательное отношение и потому исключающее единичное. Всеобщность,

соотнесенная с этими единичными как с безразличными "одними" (а она

непременно должна быть соотнесена с ними, ибо она момент понятия

единичности), есть лишь то, что обще (das Gemeinsame) им. Если под всеобщим

понимают то, что обще (gemeinschaftlich) многим единичным, то исходят из

безразличного их устойчивого наличия и к определению понятия примешивают

непосредственность бытия. Низшие из всех возможных представлений о всеобщем

в его соотношении с единичным - это [представление о ] внешнем отношении

всеобщего как чего-то только общего [многим ].

Единичное, которое в рефлективной сфере существования дано как "это", не

имеет того исключающего соотношения с другим "одним", которое свойственно

качественному для-себя-бытию. "Это", как рефлектированное в себя "одно",

само по себе не обладает отталкиванием; иначе говоря, в этой рефлексии

отталкивание составляет одно с притяжением и есть рефлектирующее

опосредствование, которое в "этом" таково, что "это" есть положенная

непосредственность, проявляющаяся в чем-то внешнем. "Это" есть; оно

непосредственно; но оно есть "это", лишь поскольку его показывают.

Показывание - это такое рефлектирующее движение, которое сосредоточивается

на себе (sich in sich zusammennimmt) и полагает непосредственность, но как

нечто внешнее себе. - Единичное же есть, правда, также и "это" как

непосредственное, восстановленное из опосредствования; но оно имеет это

опосредствование не вовне себя, оно само есть отделение, состоящее в

отталкивании, есть положенная абстракция, но в самом своем отделении оно

положительное отношение.

Как рефлексия различия в себя это абстрагирование единичного есть,

во-первых, полагание различенных [моментов] как самостоятельных,

рефлектированных в себя. Они суть непосредственно; но это разделение есть,

далее, рефлексия вообще, свечение (das Scheinen) одного в другом; как такие

они находятся в существенном соотношении. Далее, по отношению друг к другу

они не только сущие единичные; такая множественность свойственна бытию;

единичность, полагающая себя в виде определенной единичности, полагает себя

не во внешнем, а в понятийном различии; следовательно, она исключает из себя

всеобщее, но так как всеобщее есть момент ее самой, то оно столь же

существенно соотносится с ней.

Понятие как это соотношение его самостоятельных определений утратило

себя; ибо как такое оно уже не их положенное единство, и они даны уже не как

моменты, не как его видимость, а как сами по себе пребывающие. - Как

единичность понятие возвращается в определенности внутрь себя; тем самым

определенное само стало тотальностью. Возвращение понятия в себя есть

поэтому абсолютное, первоначальное деление (Teilung) его, иначе говоря, в

качестве единичности оно положено как суждение

Глава вторая

СУЖДЕНИЕ (DAS URTEIL)

Суждение - это определенность понятия, положенная в самом понятии.

Определения понятия или определенные понятия (это, как оказалось, одно и то

же) отдельно уже были рассмотрены; однако это рассмотрение было в большей

степени субъективной рефлексией или субъективной абстракцией. Но понятие

само есть это абстрагирование; противопоставление его определений друг другу

- это акт его собственного определения. Суждение есть это полагание

определенных понятий самим же понятием.

Акт суждения (das Urteilen) есть поэтому другая функция, чем постижение в

понятии (das Begreifen) или, вернее, другая функция понятия, поскольку он

есть акт определения (das Bestimmen) понятия самим собой, и дальнейший

переход суждения к разным видам суждения есть это дальнейшее определение

понятия. Какие имеются определенные понятия и каким образом эти его

определения вытекают с необходимостью - это должно обнаружиться в суждении.

Поэтому суждение может быть названо ближайшей реализацией понятия,

поскольку реальность вообще означает вступление в наличное бытие как в

определенное бытие. При ближайшем рассмотрении природа этой реализации

оказалась такой, что, во-первых, моменты понятия благодаря его

рефлексии-в-себя или его единичности суть самостоятельные тотальности, но,

во-вторых, единство понятия дано как их соотношение. Рефлектированные в себя

определения - это определенные тотальности и по существу своему в

безразличном, ни с чем другим не соотносящемся пребывании, и через

опосредствование друг другом. Сам акт определения есть тотальность, лишь

поскольку он содержит эти тотальности и их соотношение. Эта тотальность и

есть суждение. - Оно, следовательно, содержит, во-первых, две

самостоятельные [стороны ], которые называют субъектом и предикатом. Что

такое каждый из них, этого пока что нельзя, собственно говоря, сказать; они

еще неопределенны, ведь только суждение должно их определить. Так как

суждение есть понятие как определенное понятие, то имеется лишь в общем виде

то различие между ними, что суждение содержит определенное понятие в

противоположность еще неопределенному понятию. Следовательно, субъект в

противопложность предикату можно принять прежде всего за единичное в

противоположность всеобщему, или же за особенное в противоположность

всеобщему, или за единичное в противоположность особенному, поскольку они

вообще противостоят друг другу лишь как более определенное и более всеобщее

(Allgemeinere).

Поэтому для обозначения определений суждения подобает и нужно

пользоваться этими именами субъект и предикат. В качестве имен они нечто

неопределенное, что еще только должно получить свое определение, и поэтому

они не более как имена. Сами определения понятия нельзя было бы применять

для [обозначения] этих двух сторон суждения отчасти по этой причине, отчасти

же и еще в большей мере потому, что по своей природе определение понятия не

должно быть чем-то абстрактным и неподвижным, а должно иметь свое

противоположное определение внутри себя и полагать его в себе; так как

стороны суждения -сами понятия, следовательно, суть тотальность его

определении, то они должны пройти и выявить в себе самих (в абстрактной ли

или конкретной форме) все эти определения. А для того чтобы при таком

изменении их определения можно было все же фиксировать стороны суждения в

общем виде, лучше всего пользоваться названиями, сохраняющими в этом

изменении постоянство -Но название противостоит сути (Sache) или понятию;

это различение имеет место в самом суждении, как таковом. Так как субъект

выражает вообще определенное и потому большей частью непосредственно сущее

(Seiende), а предикат-всеобщее, сущность или понятие, то субъект, как

таковой, есть, во-первых, лишь некоторый род имени, ведь то, что он есть,

выражает лишь предикат, содержащий бытие в смысле понятия. "Что есть это"

или "что это есть за растение?" и т. д. Под бытием, о котором [здесь]

спрашивают, часто понимают лишь имя, и, узнав это имя считают себя

удовлетворенными и уже знают, что такое есть эта суть вещи (Sache). Это -

бытие в смысле субъекта. Но понятие 2' или по крайней мере сущность и

всеобщее вообще дается лишь предикатом, и о нем ставится вопрос в суждении

(im Sinne des Urteils). - Бог, дух, природа -или что бы там ни было - в

качестве субъекта суждения есть поэтому только лишь имя- что есть такого

рода субъект по понятию, - это дано лишь в предикате. Если ищут, какой

предикат присущ такому субъекту, то в основании суждения об этом должно было

бы уже лежать какое-то понятие; но понятие высказывается лишь самим

предикатом. Поэтому предполагаемое значение субъекта есть, собственно,

только представление, которое приводит к объяснению имен, причем то, что

разумеют или не разумеют под тем или иным именем, есть нечто случайное и

исторический (historisches) факт. Поэтому столь многочисленные споры о том,

присущ или нет данному субъекту тот или иной предикат, - это не более как

споры о словах, ибо они исходят из указанной формы; лежащее в основании

(subjectum, hypokeimenon) есть еще не более как имя.

Теперь нам нужно рассмотреть подробнее, как, во-вторых, определено

соотношение субъекта и предиката в суждении и как прежде всего именно этим

определены они сами. Суждение имеет вообще своими сторонами тотальности,

которые даны прежде всего как по существу своему самостоятельные. Поэтому

единство понятия есть еще только некоторое соотношение самостоятельных

[моментов], еще не конкретное, возвратившееся из этой реальности в себя,

наполненное единство, а такое единство, вне которого они пребывают как не

снятые в нем крайние члены. - Рассмотрение суждения может исходить либо из

первоначального единства понятия, либо из самостоятельности крайних членов.

Суждение есть расщепление понятия самим понятием; это единство есть поэтому

то, на основании чего рассматривается суждение в соответствии с его истинной

объективностью. Суждение есть в этом смысле первоначальное разделение

(Teilung) первоначально единого. Слово Urteil [суждение ] указывает тем

самым на то, что суждение есть в себе и для себя. Но что понятие дано в

суждении как явление, поскольку его моменты достигли в суждении

самостоятельности, - этой внешней стороны (Seite der Auperlichkeit) больше

придерживается представление.

Согласно этому субъективному способу рассмотрения субъект и предикат

рассматриваются поэтому каждый вне другого как нечто само по себе готовое:

субъект - как предмет, который существовал бы и в том случае, если бы у него

не было данного предиката, а предикат - как всеобщее определение, которое

имелось бы и в том случае, если бы оно не было присуще этому субъекту. С

актом суждения, стало быть, связана рефлексия относительно того, можно ли и

должно ли тот или иной имеющийся в голове предикат приписывать предмету,

который существует вне ее, сам по себе; сам акт суждения состоит в том, что

лишь посредством него предикат связывается с субъектом, так что, если бы не

было этой связи, то субъект и предикат оставались бы, каждый сам по себе,

тем, что они есть: первый - существующим предметом, а второй -

представлением в голове. - Но предикат, приписываемый субъекту, должен быть

также и присущ ему, т. е. должен быть в себе и для себя тождествен с ним.

Этим значением приписывания субъективный смысл акта суждения и безразличное

внешнее пребывание (Bestehen) субъекта и предиката вновь снимаются; "это

действие есть хорошее"; связка "есть" указывает на то, что предикат

принадлежит к бытию субъекта, а не приводится лишь во внешнюю связь с ним. В

грамматическом смысле это субъективное отношение, при котором исходят из

безразличной, внешней связи (Ausserlichkeit) субъекта и предиката, полностью

сохраняет свою силу; ведь здесь внешне связывается не что иное, как слова. -

По этому поводу можно также заметить, что хотя предложение и имеет субъект и

предикат в грамматическом смысле, но это еще не значит, что оно обязательно

есть суждение. Для суждения требуется, чтобы предикат находился к субъекту в

отношении определений понятия,, следовательно, как некоторое всеобщее к

некоторому особенному или единичному. Если то, что высказывается о единичном

субъекте, само лишь нечто единичное, то это простое предложение. Например,

"Аристотель умер на 73-м году своей жизни, в 4-м году 115-й Олимпиады" -

есть простое предложение, а не суждение. В нем было бы нечто от суждения

только в том случае, если бы одно из обстоятельств - время ли смерти или

возраст этого философа - подвергалось сомнению, но по какой-то причине

отстаивались бы приведенные цифры. Ибо в таком случае их брали бы как нечто

всеобщее, как существующее и без указанного определенного содержания -

смерти Аристотеля, как наполненное другим [содержанием ] или же как пустое

время. Подобным же образом известие "мой друг N умер" есть предложение; оно

было бы суждением лишь в том случае, если бы возник вопрос, действительная

ли это смерть или лишь мнимая.

Если суждение обычно объясняется так, что оно есть соединение двух

понятий, то для внешней связки можно, пожалуй, сохранить неопределенное

выражение "соединение" и признать, далее, что соединяемые члены по крайней

мере должны быть понятиями. Но вообще это объяснение в высшей степени

поверхностно, и дело не только в том, что, например, в дизъюнктивном

суждении соединено более двух так называемых понятий, а скорее в том, что

объяснение значительно лучше, чем то, что подлежит объяснению; ведь то, что

[здесь ] имеется в виду, вообще не есть понятия и едва ли даже определения

понятия, а в сущности говоря лишь определения представления. При

рассмотрении понятия вообще и определенного понятия было уже отмечено, что

то, чему обычно дается это название, никоим образом не заслуживает названия

понятия; а если так, то откуда же в суждении могут взяться понятия? -

Главное в указанном объяснении - это то, что оно упускает из виду самое суть

суждения, а именно различие его определений, и еще в меньшей степени оно

принимает во внимание отношение суждения к понятию.

Что касается дальнейшего определения субъекта и предиката, то уже было

указано, что они, собственно говоря, должны получить свое определение именно

лишь в суждении. Поскольку суждение есть положенная определенность понятия,

указанные различия ей присущи непосредственно и абстрактно как единичность и

всеобщность. - Поскольку же суждение есть вообще наличное бытие или инобытие

понятия, еще не возвратившегося к тому единству, благодаря которому оно дано

как понятие, [здесь ] выступает и чуждая понятия определенность -

противоположность бытия и рефлексии или в-себе-бытия. Но так как понятие

составляет существенное основание суждения, то указанные определения по

крайней мере столь безразличны, что, поскольку одно из них присуще субъекту,

а другое - предикату, имеет место и обратное отношение. Субъект как

единичное являет себя прежде всего как сущее или для-себя-сущее согласно

определенной определенности единичного, - как действительный предмет, хотя

бы он и был лишь предметом в представлении, - как, например, храбрость,

право, соответствие и т. п. - предмет, о котором судят; напротив, предикат

как всеобщее являет себя как эта рефлексия о предмете [суждения ] или же,

вернее, как его рефлексия-в-самое-себя, выходящая за пределы указанной

непосредственности и снимающая определенности просто как сущие, - [предикат

являет себя ] как его в-себе-бытие. - Поэтому исходят из единичного как

первого, непосредственного и возводят его через суждение во всеобщность,

равно как и наоборот - всеобщее, сущее лишь в себе, нисходит в единичном до

наличного бытия или становится чем-то для-себя-сущим.

Это значение суждения следует принять за его объективный смысл и притом

как истинное значение ранее рассмотренных форм перехода. Сущее становится и

изменяется, конечное исчезает в бесконечном; существующее возникает из

своего основания, вступает в явление и погружается в основание; акциденция

обнаруживает богатство субстанции, равно как и ее мощь; в бытии необходимое

отношение выявляет себя через переход в другое, в сущности - через отражение

в чем-то ином. Этот переход и это отражение перешли теперь в первоначальное

разделение понятия, возвращающего единичное во в-себе-бытие своей

всеобщности, тем самым определяющего всеобщее и как действительное. То и

другое - полагание единичности в ее рефлексию-в-себя и полагание всеобщего

как определенного - это одно и то же.

Но это объективное значение подразумевает и то, что указанные различия,

вновь выступая в определенности понятия, в то же время положены лишь как

являющиеся, т. е. что они не неподвижное, а присущи как одному определению

понятия, так и другому. Поэтому следует принять субъект и за в-себе-бытие, а

предикат, напротив, за наличное бытие. Субъект без предиката - это то же,

что в явлении вещь без свойств, вещь-в-себе, - пустое неопределенное

основание; как такой, субъект есть понятие внутри самого себя, которое

становится различенным и определенным лишь в предикате; предикат, стало

быть, составляет сторону наличного бытия субъекта. Благодаря этой

определенной всеобщности субъект находится в соотношении с внешним, открыт

для воздействия других вещей и в силу этого вступает в действие,

направленное на них. То, что налично, из своего внутри-себя-бытия вступает

во всеобщую стихию связи и отношений, в отрицательные отношения и перемены

действительности, а это есть продолжение единичного в других [единичных ] и

потому всеобщность.

Только что указанное тождество, состоящее в том, что определение субъекта

в одинаковой мере присуще и предикату, и наоборот, имеет место, однако, не

только в наших рассуждениях;

оно не только имеется а себе, но и положено в суждении; ведь суждение

есть соотношение обоих; связка выражает собой то, что субъект есть предикат.

Субъект есть определенная определенность, а предикат есть эта его положенная

определенность;

субъект определен только в своем предикате, иначе говоря, только в нем он

субъект; в предикате он возвращен в себя и есть в нем всеобщее. - Но

поскольку субъект самостоятелен, указанному тождеству свойственно такое

отношение, что для себя предикат не имеет самостоятельного устойчивого

наличия (Bestehen), a имеет свое устойчивое наличие лишь в субъекте; он

присущ субъекту. Поскольку предикат тем самым отличают от субъекта, он есть

лишь некоторая порозненная (vereinzelte) определенность субъекта, лишь одно

из его свойств; сам же субъект есть конкретное, тотальность многообразных

определенностей, из которых предикат содержит [лишь ] одну; субъект есть

всеобщее. - Но с другой стороны, и предикат есть самостоятельная

всеобщность, а субъект, наоборот, лишь одно из его определений. Под

предикат, стало быть, подводится (subsumiert) субъект; единичность и

особенность не есть для себя, а имеет свою сущность и свою субстанцию во

всеобщем. Предикат выражает субъект в его понятии;

единичное и особенное суть в нем случайные определения; он их абсолютная

возможность. Если при таком подведении думают о внешнем соотношении субъекта

и предиката и представляют себе субъект как нечто самостоятельное, то

подведение относится к упомянутому выше субъективному акту суждения, в

котором исходят из самостоятельности их обоих. В этом случае подведение есть

лишь применение всеобщего к особенному или единичному, которое ставится под

всеобщим на основании неопределенного представления как нечто количественно

меньшее.

Если до этого тождество субъекта и предиката рассматривалось так, что, с

одной, стороны, первому присуще одно определение понятия, а второму -

другое, с другой же - наоборот, то это тождество тем самым все еще лишь

в-себе-сущее тождество; ввиду самостоятельной разности этих двух сторон

суждения их положенное соотношение также имеет указанные две стороны, прежде

всего как разные. Но истинное соотношение субъекта с предикатом образуется,

собственно говоря, свободным от различия тождеством. Определение понятия

само есть по существу своему соотношение, ибо оно нечто всеобщее;

следовательно, теми же определениями, которыми обладают субъект и предикат,

обладает также и само их соотношение. Оно всеобще, так как оно положительное

тождество обоих, субъекта и предиката; но оно также и определенное, так как

определенность предиката есть определенность субъекта; оно, далее, есть

также единичное, ибо самостоятельные крайние члены сняты в нем как в своем

отрицательном единстве. - Но в суждении это тождество еще не положено;

связка дана как еще неопределенное отношение бытия вообще; А есть В; ибо

самостоятельность определенностей понятия или крайних членов - вот в

суждении та реальность, которую имеет в нем понятие. Если бы связка "есть"

была уже положена как указанное определенное и наполненное единство субъекта

и предиката, как его понятие, то суждение было бы уже умозаключением.

Восстановление или, вернее, полагание этого тождества понятия есть цель

движения суждения. Что уже имеется налицо в суждении - это, с одной стороны,

самостоятельность, но в то же время и определенность субъекта и предиката по

отношению друг к другу, с другой - их тем не менее абстрактное соотношение.

Субъект есть предикат - вот это-то и высказывается в суждении; но так как

предикат не должен быть тем, что есть субъект, то налицо противоречие,

которое должно быть разрешено, должно перейти в некий результат. Но вернее

будет сказать, что так как в себе и для себя субъект и предикат составляют

тотальность понятия, а суждение есть реальность понятия, то дальнейшее

движение суждения есть лишь развитие, в нем уже имеется то, что в нем

проступает, и доказательство (Demonstration) есть поэтому лишь показывание

(Monstration), рефлексия как полагание того, что в крайних членах суждения

уже имеется налицо; но и само это полагание уже имеется налицо; оно

соотношение крайних членов.

Суждение, каково оно непосредственно, есть, во-первых, суждение наличного

бытия; его субъект есть непосредственно абстрактное, сущее единичное, а

предикат - его непосредственная определенность или свойство, нечто

абстрактно всеобщее.

Так как это качественное в субъекте и предикате снимает себя, то

определение одного прежде всего имеет видимость (scheint) в другом; в этом

случае суждение есть, во-вторых, суждение рефлексии.

Но это скорее внешнее совпадение переходит в существенное тождество

субстанциальной, необходимой связи; в этом случае суждение есть, в-третьих,

суждение необходимости.

В-четвертых, так как в этом существенном тождестве различие между

субъектом и предикатом стало формой, то суждение становится субъективным;

оно содержит противоположность понятия и его реальности и их сравнение; оно

суждение понятия.

Это проступание (Hervortreten) понятия обосновывает переход суждения в

умозаключение.

А. СУЖДЕНИЕ НАЛИЧНОГО БЫТИЯ (DAS URTEIL DES DASEINS)

В субъективном суждении хотят видеть один и тот же предмет двояким

образом: во-первых, в его единичной действительности и, во-вторых, в его

существенном тождестве или в его понятии; [хотят видеть] единичное,

возведенное в свою всеобщность, или, что то же самое, всеобщее, приобретшее

свою действительность в разрозненности. Суждение есть таким образом истина,

ибо оно есть согласие понятия и реальности. Но не таково суждение сначала-

ибо сначала оно непосредственно, так как в нем еще не оказалось никакой

рефлексии и никакого движения определений. Эта непосредственность делает

первое суждение суждением наличного бытия, которое можно назвать также

качественным суждением однако лишь постольку, поскольку качество не только

присуще определенности бытия, но и включает в себя абстрактную всеобщность,

которая также имеет из-за своей простоты форму непосредственности.

Суждение наличного бытия есть равным образом суждение присущности; так

как непосредственность есть его определение, а в различии между субъектом и

предикатом субъект есть непосредственное и тем самым первое и существенное в

этом суждении, то предикат имеет форму чего-то несамостоятельного, имеющего

свою основу в субъекте.

а) Положительное суждение (Das positive Urteil)