2. Поэтому форма определяет материю, а материя определяется формой. - Так

как форма сама есть абсолютное тождество с собой и, следовательно, содержит

в себе материю и так как равным образом материя в своей чистой абстрактности

или абсолютной отрицательности обладает формой в самой себе, то действие

формы на материю и определяемость материи формой есть скорее лишь снятие

видимости их безразличия и различенное.

Это соотношение процесса определения есть, таким образом,

опосредствование каждой из них с собой ее собственным небытием; но оба этих

опосредствования суть одно движение и восстановление их первоначального

тождества: становление внутренним их становления внешним (Erinnerung ihrer

Entausserung).

Во-первых, форма и материя предполагают одна другую. Как выяснилось, это

значит, что одно существенное единство есть отрицательное соотношение с

самим собой; поэтому оно раздваивается на существенное тождество,

определенное как безразличная основа, и на существенное различие или

отрицательность как определяющую форму. Это единство сущности и формы,

противополагающихся друг другу как форма и материя, есть абсолютное

основание, которое определяет себя. Поскольку единство это превращает себя

во что-то разное, соотношение в силу лежащего в основании тождества того,

что разно, становится взаимным предполаганием.

Во-вторых, форма как самостоятельная есть, кроме того, снимающее само

себя противоречие; но она и положена как противоречие, ибо она в одно и то

же время и самостоятельна, и по своему существу соотнесена с иным; тем самым

она снимает себя. Так как она сама двустороння, то и это снятие имеет две

стороны: во-первых, она снимает свою самостоятельность, превращает себя во

что-то положенное, во что-то находящееся в ином, и это ее иное - материя.

Во-вторых, она снимает свою определенность по отношению к материи, свое

соотношение с ней, тем самым свою положенность, и этим сообщает себе

устойчивость. Так как она снимает свою положенность, то эта ее рефлексия

есть ее собственное тождество, в которое она переходит; но так как она в то

же время делает это тождество внешним и противополагает его себе как

материю, то указанная рефлексия положенности в себе дана как соединение с

материей, в которой она приобретает устойчивость; следовательно в этом

соединении она сливается и с материей как с чем-то иным (с той своей первой

стороны, с которой она превращает себя во что-то положенное) и в этой

материи - также со своим собственным тождеством.

Итак, деятельность формы, которой определяется материя, состоит в

отрицательном отношении формы к самой себе. Но и наоборот, она тем самым

относится отрицательно и к материи; однако эта определяемость материи есть в

той же мере собственное движение самой формы. Форма свободна от материи, но

она снимает эту свою самостоятельность; но ее самостоятельность и есть сама

материя, ибо в ней форма имеет свое существенное тождество. Поскольку она,

таким образом, превращает себя в положенное, то это равносильно тому, что

она превращает материю в нечто определенное. - Но, рассматриваемое с другой

стороны, собственное тождество формы в то же время становится внешним, и

материя есть ее иное; постольку материя становится и неопределенной, оттого

что форма снимает свою собственную самостоятельность. Но материя

самостоятельна лишь по отношению к форме; если отрицательное снимает себя,

снимает также и положительное. Следовательно, так как форма снимает себя, то

отпадает также и определенность, которой материя обладает по отношению к

форме, - быть неопределенной устойчивостью.

То, что являет себя как деятельность формы, есть, далее, в той же мере

собственное движение самой материи. В-себе-сущее определение материи или ее

долженствование - это ее абсолютная отрицательность. Через эту

отрицательность материя не только просто соотносится с формой как с чем-то

иным, но это внешнее есть форма, которая содержится в самой материи как

скрытая. Материя есть то же противоречие в себе, какое содержит форма, и это

[их] противоречие, как и его разрешение, есть лишь одно противоречие. Но

материя внутренне противоречива, потому что как неопределенное тождество с

собой она в то же время абсолютная отрицательность; поэтому она снимает себя

в самой себе, и ее тождество распадается в ее отрицательности, и эта

отрицательность обретает в нем свою устойчивость. Следовательно, определяясь

формой как чем-то внешним, материя достигает этим своего определения, и

внешний характер отношения и для формы, и для материи состоит в том, что

каждая из них или, вернее, их первоначальное единство есть в своем полагании

в то же время нечто предполагающее, вследствие чего соотношение с собой есть

в то же время соотношение с собой как со снятым или соотношение со своим

иным.

В-третьих, благодаря движению формы и материи их первоначальное единство,

с одной стороны, восстановлено, а с другой - есть теперь положенное

единство. Материя столь же определяет самое себя, сколь этот процесс

определения есть для нее внешнее действие формы; и, наоборот, форма столь же

определяет лишь себя или имеет определяемую ею материю в самой себе, сколь в

процессе своего определения она относится к иному; и то и другое - действие

формы и движение материи - одно и то же, только первое есть действие, т. е.

отрицательность как положенная, а второе - движение или становление,

отрицательность как в-себе-сущее определение. Результат поэтому - единство

в-себе-бытия и положенности. Материя, как таковая, определена или необходимо

имеет некоторую форму, а форма - это просто материальная, удерживающаяся

форма.