2" Это отношение содержит, стало быть, самостоятельность сторон и точно

так же их снятость, содержит и то и другое всецело в одном соотношении.

Целое - это самостоятельное, части - это лишь моменты такого единства; но в

той же мере они и самостоятельное, а их рефлектированное единство - лишь

момент; и каждая из сторон есть в своей самостоятельности совершенно

относительное своего иного 17. Вот почему это отношение есть в самом себе

непосредственное противоречие и снимает себя.

При ближайшем рассмотрении оказывается, что целое - это рефлектированное

единство, которое само по себе обладает самостоятельным устойчивым наличием;

но это его устойчивое наличие точно так же и оттолкнуто от него; как

отрицательное единство целое есть отрицательное соотношение с самим собой;

как такое оно стало внешним себе: оно имеет свое устойчивое наличие в

противоположном себе, в многообразной непосредственности, в частях. Целое

состоит (besteht) поэтому из частей, так что без них оно не есть нечто.

Следовательно, целое - это все отношение и самостоятельная тотальность; но

как раз по этой причине оно лишь нечто относительное, ибо то, что делает его

тотальностью есть, наоборот, его иное - части, и свое устойчивое наличие

целое имеет не в самом себе, а в своем ином.

Части также составляют все отношение. Они непосредственная

самостоятельность в противоположность рефлектированной и не пребывают

(bestehen) в целом, а суть сами по себе. Они, далее, имеют в самих себе это

целое как свой момент; оно составляет их соотношение; без целого нет частей.

Но так как они суть то, что самостоятельно, то это соотношение лишь внешний

момент, к которому они в себе и для себя безразличны. Однако в то же время

части как многообразное существование совпадают друг с другом, ибо это

многообразное существование есть бытие, лишенное рефлексии; они имеют свою

самостоятельность лишь в рефлектированном единстве, которое есть и это

единство, и существующее многообразие; это означает, что они имеют

самостоятельность лишь в целом, которое, однако, есть в то же время другая

для частей самостоятельность.

Поэтому целое и части обусловливают друг друга; но рассматриваемое здесь

отношение в то же время выше соотношения обусловленного и условия, как оно

определилось раньше. - Это соотношение здесь реализовано; а именно положено,

что условие есть существенная самостоятельность обусловленного в том смысле,

что оно предполагается (vorausgesetzt) обусловленным. Условие, как таковое,

- это лишь непосредственное и предположено лишь в себе. Целое же есть,

правда, условие частей, но в то же время оно само непосредственно

подразумевает, что и оно есть лишь постольку, поскольку имеет своей

предпосылкой (Voraussetzung) части. Таким образом, обе стороны отношения

положены как обусловливающие друг друга, поэтому каждая из них есть

непосредственная самостоятельность в самой себе, но ее самостоятельность

также и опосредствована другой или положена ею. Благодаря этой взаимности

все отношение есть возвращение обусловливания в само себя, есть то, что не

относительно, то, что не обусловлено.

Поскольку же каждая из сторон отношения имеет свою самостоятельность не в

самой себе, а в своей другой, налицо лишь одно тождество обеих, в котором

обе суть лишь моменты; поскольку же каждая из них самостоятельна в самой

себе, они два самостоятельных существования, безразличных друг к другу.

С первой точки зрения - с точки зрения существенного тождества этих

сторон - целое равно частям и части равны, целому. Нет ничего в целом, чего

нет в частях, и нет ничего в частях, чего нет в целом. Целое - это не

абстрактное единство, а единство разного многообразия; но как то, в чем

[моменты] многообразного соотносятся друг с другом, это единство есть

определенность этого многообразия, благодаря которой оно часть.

Следовательно, отношение имеет одно нераздельное тождество и лишь одну

самостоятельность.

Но кроме того, целое равно частям; однако равно оно им не как частям;

целое - это рефлектированное единство, части же составляют определенный

момент или инобытие единства и суть разное многообразное. Целое равно им не

как этому самостоятельному разному, а как им всем вместе. Это их "вместе"

есть, однако, не что иное, как их единство, целое, как таковое.

Следовательно, целое равно в частях лишь самому себе, и равенство его и

частей выражает лишь тавтологию: целое как целое равно не частям, а целому.

И наоборот, части равны целому; но так как они суть момент инобытия в

самих себе, то они равны целому не как единству, а так, что одно из его

многообразных определений приходится на часть, иначе говоря, они равны ему

как многообразному; это означает, что они равны ему как разделенному целому,

т. е. как частям. Здесь, стало быть, имеется та же тавтология: части как

части равны не целому, как таковому, а самим себе в этом целом, частям.

Целое и части, таким образом, безразлично отделяются друг от друга

(fallen auseinander); каждая из этих сторон соотносится лишь с собой. Но

удерживаемые таким образом вне друг друга, они разрушают сами себя. Целое,

безразличное к частям, это - абстрактное, неразличенное внутри себя

тождество; такое тождество есть целое лишь как различенное внутри самого

себя, и притом различенное внутри себя так, что эти многообразные

определения рефлектированы в себя и непосредственно самостоятельны. А

тождество рефлексии обнаружило себя через свое движение как такое тождество,

которое имеет своей истиной эту рефлексию в свое иное. - Равным образом и

части как безразличные к единству целого - это лишь несоотнесенное

многообразное, иное внутри себя, которое, как таковое, есть иное самого себя

и лишь то, что снимает себя. - Это соотношение-с-собой каждой из обеих

сторон есть ее самостоятельность; но эта ее самостоятельность, которую

каждая имеет порознь, есть скорее отрицание ее самой. Поэтому каждая сторона

самостоятельна не в самой себе, а в другой; эта другая сторона, составляющая

устойчивость, есть ее предположенная непосредственность, которая должна быть

первым и ее началом; но это первое каждой из сторон само есть лишь нечто

такое, что не есть первое, а имеет свое начало в ином.

Истина отношения состоит, следовательно, в опосредствовании; его сущность

- это отрицательное единство, в котором сняты и рефлектированная, и сущая

непосредственность. Отношение - это противоречие, возвращающееся в свое

основание, в единство, которое как возвращающееся есть рефлектированное

единство, но, поскольку это единство положено самим собой также как снятое,

оно соотносится с самим собой отрицательно, снимает себя и делается сущей

непосредственностью. Но это его отрицательное соотношение [с самим собой],

поскольку оно нечто первое и непосредственное, опосредствовано лишь своим

иным и точно так же есть нечто положенное. Это иное - сущая

непосредственность - равным образом дана лишь как снятая; ее

самостоятельность есть нечто первое, но лишь для того, чтобы исчезнуть, и

обладает положенным и опосредствованным наличным бытием.

В этом определении отношение уже не отношение между целым и частями;

непосредственность, которую имели его стороны, перешла в положенность и

опосредствование; каждая сторона, поскольку она непосредственна, положена

как снимающая себя и переходящая в другую, а поскольку сама она

отрицательное соотношение [с собой], она положена так, что в то же время

обусловлена другой стороной как своим положительным; равно как ее

непосредственный переход также есть нечто опосредствованное, а именно

снятие, полагаемое другой стороной. - Таким образом отношение между целым и

частями перешло в отношение между силой и ее проявлением.

Примечание

[Бесконечная делимость]

Выше, разбирая понятие количества, мы рассмотрели антиномию бесконечной

делимости материи. Количество - это единство непрерывности и дискретности;

оно содержит в "одном" его слитость с другими "одними", а в этом непрерывно

продолжающемся тождестве с собой содержит также отрицание этого тождества.

Когда непосредственное соотношение этих моментов количества выражено в виде

существенного отношения между целым и частями - количественное "одно"

[выражено] как часть, а его непрерывность как целое, сложенное из частей, -

тогда антиномия состоит в противоречии, имевшем место в отношении между

целым и частями и разрешенном там. - А именно, целое и части столь же

существенно соотнесены друг с другом и составляют лишь одно тождество, сколь

и безразличны друг к другу и обладают самостоятельной устойчивостью.

Отношение составляет поэтому следующую антиномию: один момент, освобождаясь

от другого момента, непосредственно влечет его за собой.

Следовательно, если определить существующее как целое, то оно имеет

части, а части составляют его устойчивость; единство целого - это лишь

положенное соотношение, внешнее сложение, не касающееся самостоятельно

существующего. Поскольку же самостоятельно существующее есть часть, оно не

целое, не сложенное, стало быть, есть простое. Но так как соотношение с

целым внешне ему, то это соотношение его не касается; самостоятельное, стало

быть, и в себе не есть часть, ибо оно часть лишь благодаря указанному

соотношению. Но, не будучи частью, оно целое, ибо [здесь ] имеется лишь это

отношение между целым и частями, и то, что самостоятельно, есть одно из этих

двух. Будучи же целым, оно опять-таки сложено; оно опять состоит из частей и

так далее до бесконечности. - Эта бесконечность состоит не в чем ином, как в

постоянном чередовании обоих определений отношения, в каждом из которых

непосредственно возникает другое, так что положенность каждого из них есть

исчезновение его самого. Если определить материю как целое, то она состоит

из частей, а в этих частях целое становится несущественным соотношением и

исчезает. Но и часть, взятая таким образом отдельно, также есть не часть, а

целое. - Антиномию этого умозаключения можно совершенно сжато выразить,

собственно говоря, следующим образом: так как целое не самостоятельно, то

часть самостоятельна; но так как она самостоятельна лишь без целого, то она

самостоятельна не как часть, а, наоборот, как целое. Бесконечность прогресса

возникает здесь из-за неспособности связать обе мысли, содержащиеся в этом

опосредствовании, а именно что каждое из этих двух определений благодаря

своей самостоятельности и обособлению от Другого определения переходит в

несамостоятельность и в другое определение.

В. ОТНОШЕНИЕ МЕЖДУ СИЛОЙ И ЕЕ ОБНАРУЖЕНИЕМ 18 (DAS VERHALTNIS DER KRAFT

UND IHRER AUSSERUNG)

Сила - это отрицательное единство, в которое разрешилось противоречие

между целым и частями, истина указанного первого отношения. Целое и части -

это лишенное мысли отношение, на которое представление наталкивается прежде

всего; или, взятое объективно, это отношение есть мертвый, механический

агрегат, который хотя и имеет определения формы, благодаря чему многообразие

его самостоятельной материи соотносится [с собой] в единстве, однако это

единство остается внешним для многообразия. - Отношение же силы - это высший

возврат к себе, в котором единство целого, составлявшее соотношение [с

собой] самостоятельного инобытия, перестает быть чем-то внешним для этого

многообразия и безразличным к нему.

Существенное отношение определилось теперь так, что непосредственная и

рефлектированная самостоятельность положены в нем как снятые или как

моменты, которые в предыдущем отношении были устойчивыми (bestehende) для

себя сторонами или полюсами. Это означает, во-первых, что рефлектированное

единство и его непосредственное наличное бытие, поскольку оба суть первые и

непосредственные, снимают себя в себе самих и переходят в свое иное;

рефлектированное единство, [т. е.] сила, переходит в свое проявление, а

внешнее (Auperliche) - это нечто исчезающее, возвращающееся в силу как в

свое основание и дано лишь как носимое этой силой и полагаемое ею.

Во-вторых, этот переход есть не только становление и исчезновение, но и

отрицательное соотношение с собой, иначе говоря, то, что изменяет свое

определение, в то же время рефлектировано в этом переходе в себя и сохраняет

себя; движение силы - это не столько переход, сколько то, что она сама себя

переиначивает (iiber setzt) и в этом положенном ею самой изменении остается

тем, что она есть. - В-третьих, это рефлектированное, соотносящееся с собой

единство само также снято и есть момент; оно опосредствовано своим иным и

имеет это иное [своим] условием; отрицательное соотношение этого единства с

собой как первое и как начало движения своего спонтанного (aus sich)

перехода точно так же имеет предпосылку, которой оно побуждается

(sollizitiert), и нечто иное, с чего оно начинает.

а) Обусловленность силы (Das Bedingtsein der Kraft)

Рассматриваемая в своих ближайших определениях, сила, во-первых, имеет в

самой себе момент сущей непосредственности;

сама же она определена как отрицательное единство. Но это единство в

определении непосредственного бытия есть существующее нечто. Это нечто,

будучи отрицательным единством как

то, что непосредственно, являет себя как первое; сила же, так , как она

то, что рефлектировано, являет себя как положенность и потому как

принадлежащая к существующей вещи или к материи. Это не означает, что сила

есть форма этой вещи и что вещь определена ею, а означает, что вещь как

нечто непосредственное безразлична к ней. - Со стороны этого определения в

вещи нет никакого основания для того, чтобы обладать какой-то силой;

напротив, сила как сторона положенности по существу своему имеет своей

предпосылкой вещь. Поэтому, когда спрашивают, каким образом вещь или материя

приходит к тому, чтобы обладать силой, предполагают, что сила внешне связана

с вещью или материей и втиснута в нее какой-то посторонней мощью (Gewalt).

Как такое непосредственное устойчивое наличие сила есть вообще спокойная

определенность вещи, не нечто проявляющееся, а непосредственно внешнее. Так,

силу обозначают также как материю, и вместо магнетической, электрической и

т. д. сил признают магнетическую, электрическую и т. д. материи или вместо

пресловутой силы притяжения - тонкий эфир, связывающий вс„. - Именно в

материях растворяется недеятельное, лишенное силы отрицательное единство

вещи, а они были рассмотрены выше.

Но сила заключает в себе непосредственное существование как момент, как

нечто такое, что хотя и есть условие, но приходит и снимает себя,

следовательно, [заключает в себе] не как существующую вещь. Сила есть,

далее, не отрицание как определенность, а отрицательное единство,

рефлектирующее себя в себя. Таким образом, вещь, которой должна была быть

присуща сила, уже не имеет здесь никакого значения; сама сила есть скорее

полагание внешности (Auperlichkeit), являющей себя как существование.

Следовательно, она также не просто определенная материя; такая

самостоятельность давно перешла в положенность и в явление.

Во-вторых, сила - это единство рефлектированной и непосредственной

устойчивости, другими словами, единства формы и внешней самостоятельности.

Она и то и другое в "одном"; она соприкосновение таких [определений ], из

которых одно имеется, если нет другого; она тождественная с собой

положительная рефлексия и подвергшаяся отрицанию рефлексия. Таким образом,

сила - это противоречие, отталкивающее себя от самого себя; она деятельна;

иначе говоря, она соотносящееся с собой отрицательное единство, в котором

рефлектированная непосредственность или существенное внутри-себя-бытие

положено как то, что есть лишь снятое или момент, и, стало быть, поскольку

оно отличается от непосредственного существования, переходит в него.

Следовательно, сила как определение рефлектированного единства Целого

положена как то, что .само из себя становится существующим внешним

многообразием.

Но в-третьих, сила - это еще только в-себе-сущая и непосредственная

деятельность; она рефлектированное единство и столь же существенно отрицание

его; отличаясь от этого отрицания, но лишь как тождество самой себя и своего

отрицания, она по существу своему соотнесена со своим отрицанием как с

внешней ей непосредственностью и имеет эту непосредственность предпосылкой и

условием.

Предпосылка же эта не есть вещь, противостоящая силе;

такая безразличная самостоятельность снята в силе; как условие силы вещь

есть какое-то другое для нее самостоятельное. Но так как это самостоятельное

не есть вещь, а самостоятельная непосредственность определила себя здесь в

то же время как отрицательное единство, соотносящееся с самим собой, то оно

само есть сила. - Деятельность силы обусловлена самой собой как тем, что

есть иное для себя, обусловлена силой.

Сила, таким образом, - это отношение, в котором каждая сторона есть то

же, что и другая сторона. Именно силы находятся в отношении между собой, и

притом соотносятся друг с другом существенным образом. - Далее, сначала они

лишь разные вообще; единство их отношения - это еще только внутреннее, в

себе сущее единство. Таким образом, обусловленность некоторой другой силой

есть в себе действие (Тип) самой силы, иначе говоря, она поэтому лишь

полагающее действие, лишь отрицательно соотносящееся с собой; эта другая

сила еще находится по ту сторону своей полагающей деятельности, а именно по

ту сторону рефлексии, непосредственно возвращающейся в себя в процессе

своего определения.

в) Побуждение силы (Die Sollizitation der Kraft)

Сила обусловлена, так как содержащийся в ней момент непосредственного

существования дан лишь как нечто положенное; но так как он в то же время

непосредствен, то он нечто предположенное, в чем сила подвергает самое себя

отрицанию. Имеющаяся для силы внешность есть поэтому сама ее собственная

предполагающая деятельность, которая положена прежде всего как другая сила.

Далее, это предполагание взаимное. Каждая из обеих сил содержит

рефлектированное в себя единство как снятое и потому есть предполагающая

сила; она полагает самое себя как внешнюю силу; этот момент внешности есть

ее собственный момент; но так как она есть также рефлектированное в себя

единство, то она полагает в то же время это свое внешнее не в самой себе, а

как другую силу.

Но внешнее, как таковое, - это само себя снимающее; кроме того,

рефлектирующая себя в себе деятельность по существу своему соотнесена с тем

внешним как с чем-то иным для нее, но точно так же и как с чем-то в себе

ничтожным и тождественным с ней. Так как предполагающая деятельность есть

также рефлексия в себя, то она есть снятие этого своего отрицания, и она

полагает его как самое себя или как свое внешнее. Так, сила, будучи

обусловливающей, есть толчок (Anstop) для другой силы, которая со своей

стороны действует против толчка. Дело обстоит не так, чтобы она пассивно

определялась и тем самым в нее привходило нечто иное: нет, толчок лишь

побуждает (sollizitiert) ее. Она в самой себе своя отрицательность;

отталкивание себя от себя есть ее собственное полагание. Ее действие

состоит, следовательно, в снятии того, что этот толчок есть нечто внешнее;

она делает его просто толчком и полагает его как собственное отталкивание

(Abstopen) себя самой от себя, как свое собственное обнаружение (Auperung).

Следовательно, обнаруживающаяся сила - это то же, что сначала было лишь

предполагающей деятельностью, а именно то, что делает себя внешним; но сила

как выражающаяся есть в то же время деятельность, подвергающая отрицанию

внешность и полагающая ее как то, что ей присуще (als Ihrige). Если мы в

этом рассуждении начинаем с силы как отрицательного единства самой себя и

тем самым как предполагающей рефлексии, то это то же самое, как если бы мы

начинали рассмотрение обнаружения силы с побуждающего толчка. Сила, таким

образом, в своем понятии определена сначала как снимающее себя тождество, а

в своей реальности одна из обеих сил определена как побуждающая, а другая -

как побуждаемая. Но понятие силы - это вообще тождество полагающей и

предполагающей рефлексии, или рефлектированного и непосредственного

единства, и каждое из этих определений есть просто лишь момент внутри

единства и тем самым опосредствовано другими. Но точно так же в обеих

находящихся во взаимоотношении силах нет определения, которая из них

побуждающая сила и которая побуждаемая, или, вернее, каждой из этих сил

одинаково присущи оба определения формы. Но это тождество есть не только

внешнее тождество сравнения, но и существенное их единство.

А именно, одна сила вначале определена как побуждающая (sollizitierende),

а другая - как побуждаемая (sollizitiertwerdende); эти определения формы

являют себя, таким образом, как непосредственные различия этих двух сил,

имеющиеся в себе. Но они по своему существу опосредствованы. Одна сила

побуждается; этот толчок есть определение, положенное в нее извне. Но сила

сама есть то, что предполагает; она по существу своему рефлектирует себя в

себя и снимает то, что толчок есть внешнее. То, что она побуждается, есть

поэтому ее собственное действие, иначе говоря, ею самой определено, что

другая сила есть вообще другая и побуждающая сила. Побуждающая сила

соотносится со своей другой силой отрицательно, так что она снимает ее

внешность; потому она полагающая сила; но она такова лишь при предположении,

что она имеет перед собой другую силу, т. е. она сама побуждающая сила лишь

постольку, поскольку она имеет внешность в себе самой и, стало быть,

поскольку ее побуждают. Иначе говоря, она побуждающая сила лишь постольку,

поскольку она побуждается к тому, чтобы быть побуждающей. Тем самым первая

сила, наоборот, побуждается лишь постольку, поскольку она сама побуждает

другую к тому, чтобы побуждать ее, т. е. первую. Каждая из обеих сил

получает, следовательно, толчок от другой; но толчок, который она дает как

деятельная сила, состоит в том, что она получает толчок от другой силы;

толчок, который она получает, вызван ею же самой. Вот почему то и другое,

даваемый и получаемый толчок, или деятельное проявление и пассивная

внешность, не есть нечто непосредственное, а опосредствовано, и притом

каждая из этих двух сил тем самым сама есть та определенность, которую

другая сила имеет относительно ее, опосредствована другой силой, и это

опосредствующее иное есть опять-таки ее собственное определяющее полагание.

Таким образом, то, что силе дается толчок другой силой, что в этом смысле

ее поведение пассивно, но что, с другой стороны, она переходит от этой

пассивности к активности, - это означает возвращение силы в самое себя. Она

обнаруживает себя (aupert sich). Обнаружение (Aufierung) - это реакция в том

смысле, что она полагает внешность как свой собственный момент и тем самым

снимает то, что она была побуждена другой силой. Вот почему то и другое -

обнаружение силы, благодаря которому она своей отрицательной деятельностью,

направленной на самое себя, сообщает себе наличное бытие-для-иного, и

бесконечное возвращение в этой внешности к самой себе, так что она этим

соотносится лишь с собой, - есть одно и то же. Предполагающая рефлексия, к

которой относятся обусловленность и толчок, есть поэтому непосредственно

также и возвращающаяся в себя рефлексия, и деятельность есть по существу

своему реакция, направленная против себя. Само полагание толчка или внешнего

есть снятие его, и, наоборот, снятие толчка есть полагание внешности.

с) Бесконечность силы (Die Unendlichkeit der Kraft)

Сила конечна, поскольку ее моменты еще имеют форму непосредственности; ее

предполагающая и ее соотносящаяся с собой рефлексии различены в этом

определении; первая являет себя как внешняя сила, существующая сама по себе,

а другая-в соотношении с ней как пассивная. Сила, таким образом, по форме

обусловлена, а по содержанию также ограничена: ведь определенность по форме

означает и ограничение содержания. Но деятельность силы состоит в том, чтобы

обнаружить себя, т. е., как это выяснилось, в том, чтобы снять внешность и

определить ее как то, в чем сила тождественна с собой. Следовательно, сила

поистине (in Wahrheit) обнаруживает то, что ее соотношение с иным есть ее

соотношение с самой собой, что ее пассивность состоит в самой ее активности.

Толчок, которым она побуждается к деятельности, есть ее собственное

побуждение; внешность, присоединяющаяся к ней, есть не нечто

непосредственное, а нечто ею опосредствованное; равно как и ее собственное

существенное тождество с собой не непосредственное, а опосредствовано своим

отрицанием; иначе говоря, сила обнаруживает тождественность своей внешности

со своей внутренностью (Innerlichkeit).

С. ОТНОШЕНИЕ ВНЕШНЕГО И ВНУТРЕННЕГО (VERHALTNIS DES AUSSEREN UND INNEREN)