3. Теперь следует посмотреть, чтб получилось в результате движения

определенного отношения причинности. - Формальная причинность угасает в

действии; благодаря этому возникло тождественное в обоих этих моментах, но

тем самым лишь как единство в себе причины и действия, в котором соотношение

формы внешне. - Вследствие этого указанное тождественное также

непосредственно в соответствии с обоими определениями непосредственности:

во-первых, как в-себе-бытие, как содержание, в котором причинность протекает

внешне; во-вторых, как существующий субстрат, которому причина и действие

присущи как различенные определения формы. В субстрате эти определения формы

- в себе одно, но в силу этого в-себе-бытия или внешности формы каждое из

них внешне самому себе и потому в своем единстве с другим определено

относительно него также как другое. Поэтому хотя причина имеет действие и в

то же время сама есть действие, а действие не только имеет причину, но и

само есть причина, однако действие, которое имеет причину, и действие,

которое есть причина, различны, а равным образом различны между собой

причина, имеющая действие, и причина, которая есть действие.

Но движение определенного отношения причинности привело теперь к тому,

что причина не только угасает в действии, а тем самым угасает и действие -

как это было в формальной причинности, - но что причина в своем угасании, в

действии, вновь возникает и что действие исчезает в причине, но точно так же

вновь возникает в ней. Каждое из этих определений снимает себя в своем

полагании и полагает себя в своем снятии; это не внешний переход причинности

от одного субстрата к другому; это их иностановление (Anderswerden) есть

вместе с тем их собственное полагание. Следовательно, причинность

предполагает самое себя или обусловливает себя. Поэтому тождество, бывшее

прежде лишь а себе сущим тождеством, субстратом, теперь определено как

пред-положение или положено в противоположность действующей причинности, и

рефлексия, бывшая прежде лишь внешней для тождественного, теперь находится в

отношении к нему.

с) Действие и противодействие (Wirkung und Gegenwirkung)

Причинность есть пред-полагающее действование (Тип). Причина обусловлена;

она отрицательное соотношение с собой как пред-положенное, как внешнее иное,

которое, однако, в себе есть сама причинность лишь в себе. Это иное есть,

как оказалось, ото субстанциальное тождество, в которое переходит формальная

причинность, определившая себя теперь в противоположность этому

субстанциальному тождеству как его отрицательное. Иначе говоря, оно то же

самое, что субстанция отношения причинности, но как субстанция, которой

противостоит мощь акцидентальности как то, что само есть субстанциальная

деятельность. - Это пассивная субстанция. - Пассивно то, что

непосредственно, или в себе сущее, которое не есть также для себя, - чистое

бытие или сущность, которая имеется лишь в этой определенности абстрактного

тождества с собой. - Пассивной субстанции противостоит отрицательно

соотносящаяся с собой, деятельная субстанция. Она причина, поскольку она в

определенной причинности восстановила себя из действия посредством отрицания

самой себя; [нечто такое], что в своем инобытии или как непосредственное

действует по существу своему как полагающее и опосредствует себя с собой

своим отрицанием. Поэтому причинность уже не имеет здесь никакого субстрата,

которому она была бы присуща, и есть не определение формы по отношению к

этому тождеству а сама она есть субстанция, иначе говоря, первоначальное -

это только причинность. - Субстрат - это пассивная субстанция, которая

пред-положила себя.

Итак, эта причина действует, ибо она отрицательная власть над самой

собой; в то же время она свое же предположенное; как такая она действует на

себя как на нечто иное, как на пассивную субстанцию. - Тем самым причина,

во-первых, снимает инобытие этой субстанции и в ней возвращается в себя;

во-вторых, она определяет ее, полагает это снятие своего инобытия или

возвращение в себя как определенность. Эта положенность, поскольку она также

ее возвращение в себя, есть прежде всего ее действие. Но и наоборот, так как

причина как пред-полагающая определяет самое себя как свое иное, то она

полагает действие в другой, в пассивной субстанции. - Иначе говоря, так как

пассивная субстанция сама двояка, а именно самостоятельное иное и в то же

время нечто предположенное и в себе уже тождественное с действующей

причиной, то и само действование этой причины есть нечто двоякое; оно и то и

другое вместе (in Einem): снятие ее определенности (Bestimmtseins) - т. е.

ее условия, или снятие самостоятельности пассивной субстанции - и снятие

действующей причиной своего тождества с пассивной субстанцией, так что

действующая причина предполагает себя, иначе говоря, полагает себя как иное.

- Благодаря последнему моменту пассивная субстанция сохраняется; в отношении

этого указанное первое снятие субстанции являет себя в то же время и так,

что в ней снимаются лишь некоторые определения и что тождество ее с

действующей причиной осуществляется в ней внешним образом через действие.

В этом смысле пассивная субстанция испытывает насилие. - Насилие - это

явление мощи или мощь как нечто внешнее. Но мощь есть нечто внешнее лишь

постольку, поскольку причинная субстанция в своем действовании, т. е. в

полагании себя самой, есть вместе с тем предполагающая, т. е. полагает самое

себя как снятое. Поэтому и, наоборот, совершение насилия есть также

осуществление власти. Насильственная причина действует только на ею же самой

пред-положенное иное; ее действие на это иное есть отрицательное соотношение

с собой или ее обнаружение себя. Пассивное - это такое самостоятельное,

которое есть лишь нечто положенное, нечто надломленное внутри самого себя, -

действительность, которая есть условие, и притом теперь условие в своей

истине, т. е. действительность, которая есть лишь возможность, или,

наоборот, в-себе-бытие, которое есть лишь определенность в-себе-бытия, лишь

нечто пассивное. Поэтому над тем, что подвергается насилию, не только можно,

но и необходимо должно совершать насилие; то, чтб имеет возможность

совершать насилие над иным, имеет эту возможность лишь потому, что в

совершаемом им насилии его мощь обнаруживает и себя, и иное. Пассивная

субстанция положена насилием лишь как то, чтб она есть поистине: так как она

простое положительное или непосредственная субстанция, то именно потому она

лишь нечто положенное. То пред [-положенное], которое она есть как условие,-

это та видимость непосредственности, которую действующая причинность срывает

с нее.

Поэтому пассивная субстанция, подвергаясь воздействию насилия со стороны

другого, получает лишь должное. Теряет она при этом указанную

непосредственность, чуждую ей субстанциальность. То, что она приобретает как

нечто чуждое, а именно то, что ее определяют как положенность, - это ее

собственное определение. - Но когда ее полагают в ее положенности или в ее

собственном определении, то она этим не столько снимается, сколько сливается

таким образом лишь с самой собой и, следовательно, в своей определяемости

есть первоначальность. - Стало быть, пассивная субстанция, с одной стороны,

сохраняется или полагается активной субстанцией, а именно поскольку активная

субстанция делает самое себя снятой; но, с другой стороны, сливаться с собой

и тем самым делаться первоначальным и причиной - это дело самого пассивного

(des Passiven). Быть положенным чем-то иным и собственное становление - это

одно и то же.

Тем, что пассивная субстанция теперь сама превращена в причину, действие

в ней, во-первых, снимается; в этом состоит вообще ее противодействие. В

себе она положенность как пассивная субстанция; равным образом положенность

была положена в ней другой субстанцией, поскольку именно она восприняла в

себя действие этой другой субстанции. Поэтому в противодействии пассивной

субстанции точно так же содержится двоякое, а именно, во-первых, то, что она

есть в себе, положено, и, во-вторых, то, в качестве чего она положена,

выступает как ее в-себе-бытие; она в себе положенность, поэтому она в самой

себе получает некоторое действие от другой; но эта положенность есть,

наоборот, ее собственное в-себе-бытие; таким образом, это есть ее действие,

она сама выступает как причина.

Во-вторых, противодействие направлено против первой действующей причины.

Ибо действие, которое субстанция, бывшая прежде пассивной, снимает внутри

себя, есть именно действие первой действующей причины. Но причина имеет свою

субстанциальную действительность лишь в свое действии; если действие

снимается, то снимается ее причинная субстанциальность. Это происходит,

во-первых, в себе через/ее самое, поскольку она делается действием; в этом

тождестве/исчезает ее отрицательное определение, и она становится чем-то

пассивным; во-вторых, это происходит через бывшую прежде пассивной, а теперь

противодействующую субстанцию, которая снимает действие первой причины. -

Правда, в определенной причинности субстанция, на которую оказывается

воздействие, в свою очередь становится причиной и, стало быть, действует

против того, что в ней было положено некоторое действие. Но она не

противодействовала той причине, а полагала свое действие 'опять-таки в

другую субстанцию, вследствие чего выявлялся прогресс действий в

бесконечность, ибо здесь причина тождественна с собой в своем действии еще

только в себе, и потому она, с одной стороны, в своем покое исчезает в

непосредственном тождестве, а с другой - вновь пробуждается в другой

субстанции. - В обусловленной же причинности причина соотносится в действии

с самой собой, так как она есть свое иное как условие, как прец-положенное,

и ее действование благодаря этому есть столь же становление, сколь и

полагание и снятие иного.

Причина, далее, тем самым ведет себя как пассивная субстанция; но, как

оказалось, пассивная субстанция благодаря произведенному на нее действию

возникает как причинная субстанция. Та первая причина, которая действует

вначале и получает обратно свое действие в себе как противодействие, тем

самым снова выступает как причина, вследствие чего действование,

оказывающееся в конечной причинности прогрессом в дурную бесконечность,

совершает поворот и становится возвращающимся в себя, бесконечным

взаимодействием.

С. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ (DIE WECHSELWIRKUNG)

В конечной причинности именно субстанции относятся друг к другу как

действующие. Механичность (der Mechanismus)

состоит в этом внешнем характере причинности, в том, что рефлексия в себя

причины в ее действии-это в то же время отталкивающее бытие, иначе говоря,

что в тождестве с собой, которое свойственно причинной субстанции в ее

действии, она столь же непосредственно остается чем-то внешним себе, и

действие перешло в другую субстанцию. Теперь во взаимодействии эта

механичность снята, ибо оно заключает в себе, во-первых, исчезание

указанного выше первоначального сохранения непосредственной

субстанциальности, а во-вторых, возникновение причины и тем самым

первоначальность как опосредствующую себя с собой своим отрицанием.

Вначале взаимодействие выступает как взаимная причинность предположенных,

обусловливающих друг друга субстанций; каждая из них есть относительно

другой в одно и то же время и активная и пассивная субстанция. Поскольку обе

тем самым и активны, и пассивны, постольку всякое различие между ними уже

снято; оно совершенно прозрачная видимость (Schein); субстанции суть

субстанции лишь постольку, поскольку они тождество активного и пассивного.

Само взаимодействие есть поэтому еще только пустой способ (Art und Weise); и

еще требуется только внешнее соединение того, что уже и в себе имеется, и

положено. Во-первых, [теперь] соотносятся друг с другом уже не субстраты, а

субстанции; в движении обусловленной причинности сняла себя еще остававшаяся

предположенная непосредственность, и обусловливающий момент (das Bedingende)

причинной активности - это еще только воздействие или собственная

пассивность. Но это воздействие исходит, далее, не от другой первоначальной

субстанции, а как раз от причинности, которая обусловлена воздействием,

иначе говоря, которая есть нечто опосредствованное. Это вначале внешнее,

которое привходит в причину и составляет сторону ее пассивности,

опосредствовано поэтому ею самой; оно порождено ее собственной активностью и

есть тем самым пассивность, положенная самой ее активностью. - Причинность

обусловлена и обусловливает;

обусловливающее - это пассивное, но в той же мере пассивно и

обусловленное. Это обусловливание или пассивность есть отрицание причины ею

же самой, так как она по существу своему делается действием и именно

благодаря этому есть причина Взаимодействие есть поэтому лишь сама

причинность;

причина не только имеет некоторое действие, но в действии она как причина

соотносится с самой собой.

Благодаря этому причинность возвращена к своему абсолютному понятию, и в

то же время она достигла самого понятия. Она прежде всего реальная

необходимость, абсолютное тождество с собой, так что различие необходимости

и соотносящиеся в ней друг с другом определения суть субстанции, свободные

по отношению друг к другу действительности. Необходимость есть таким образом

внутреннее тождество; причинность - это его обнаружение себя, в котором его

видимость - бытие иного в субстанциальном смысле - сняла себя и

необходимость возведена в свободу. - Во взаимодействии первоначальная

причинность выступает как возникновение из ее отрицания - из пассивности и

как прохождение в этой пассивности - как становление, но так, что это

становление есть в то же время в такой же мере лишь обретение видимости;

переход в иное - это рефлексия в себя само; отрицание, которое есть

основание причины, - это ее положительное слияние с самой собой.

Итак, в этом слиянии необходимость и причинность исчезли; они содержат и

то и другое: непосредственное тождество как связь и соотношение и абсолютную

субстанциальность различенных [моментов], стало быть, их абсолютную

случайность, - содержат первоначальное единство субстанциальных различий,

следовательно, абсолютное противоречие. Необходимость есть бытие, потому что

оно есть; единство бытия с самим собой, имеющего себя основанием. Но и

наоборот, так как оно имеет основание, то оно не бытие, а всецело лишь

видимость, соотношение или опосредствование. Причинность есть этот

положенный переход первоначального бытия, причины, в видимость или просто в

положенность и, наоборот, переход положенности в первоначальность; но само

тождество бытия и видимости - это еще внутренняя необходимость. Эта

внутренность или это в-себе-бытие снимается движением причинности; тем самым

утрачивается субстанциальность находящихся в отношении сторон и раскрывается

необходимость. Необходимость становится свободной не оттого, что она

исчезает, а оттого только, что лишь ее внутреннее еще тождество обнаруживает

себя (manifestiert wird), и это обнаружение себя есть тождественное движение

различенного внутрь себя самого, рефлексия в себя видимости как видимости. -

В то же время, наоборот, случайность благодаря этому становится свободой,

так как стороны необходимости, имеющие облик таких действительностей,

которые сами по себе свободны и не отсвечивают друг в друге, теперь положены

как тождество, так что эти тотальности рефлексии-в-себя теперь отсвечивают

(scheinen) и как тождественные в своем различии, иначе говоря, положены лишь

как одна и та же рефлексия.

Поэтому абсолютная субстанция, отличая себя от себя как абсолютная форма,

уже не отталкивает себя от себя как необходимость, равно как и не

распадается как случайность на безразличные, внешние друг другу субстанции,

а разделяет себя, с одной стороны, на такую тотальность, которая (то, что

прежде было пассивной субстанцией) есть нечто первоначальное как рефлексия в

себя из определенности, как простое целое, содержащее внутри самого себя

свою положенность и положенное в этой положенности как тождественное с самим

собой, - на всеобщее, а с другой стороны, на тотальность (то, что прежде

было причинной субстанцией) как на рефлексию в себя точно так же из

определенности к отрицательной определенности, которая, таким образом, как

тождественная с собой определенность также есть целое, но положена как

тождественная с собой отрицательность, - на единичное. Но ввиду того что

всеобщее тождественно с собой лишь постольку, поскольку оно содержит внутри

себя определенность как снятую и, следовательно, есть отрицательное как

отрицательное, оно непосредственно та же самая отрицательность, что и

единичность, а единичность, так как она точно так же есть определенное

определенное (das bestimmte Bestimmte), отрицательное как отрицательное,

есть непосредственно то же самое тождество, что и всеобщность. Это их

простое тождество есть особенность, которая от единичного содержит момент

определенности, а от всеобщего - момент рефлексии-в-себя, содержит их в

непосредственном единстве. Вот почему эти три тотальности суть одна и та же

рефлексия, которая как отрицательное соотношение с собой выявляет себя как

различие двух указанных [сторон], но как полностью прозрачное различие, а

именно в виде определенной простоты или простой определенности, которые суть

их одно и то же тождество. - Это и есть понятие, царство субъективности или

свободы.

КНИГА ТРЕТЬЯ

СУБЪЕКТИВНАЯ ЛОГИКА ИЛИ УЧЕНИЕ О ПОНЯТИИ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта часть логики, содержащая учение о понятии и составляющая третью часть

всего сочинения, издается и под особым названием "Система субъективной

логики" - для удобства тех друзей этой науки, которые привыкли проявлять

больший интерес к рассматриваемым здесь темам, обычно трактуемым в так

называемой логике, чем к тем более широким логическим предметам, которые

рассматривались в первых двух частях.

В отношении предыдущих частей я мог рассчитывать на снисхождение

справедливых судей ввиду немногочисленности подготовительных работ, которые

могли бы мне дать опору, материалы и путеводную нить для движения вперед. В

отношении же настоящей части я смею просить снисхождение скорее по

противоположной причине, так как для логики понятия х имеется вполне готовый

и застывший, можно сказать, окостеневший материал, и задача состоит в том,

чтобы сделать его текучим и вновь возжечь живое понятие в таком мертвом

материале. Если строительство нового города в пустынной местности имеет свои

трудности, то когда дело идет о новой планировке старого, добротно

построенного города, постоянно заселенного и никогда не остававшегося без

хозяина, нет, правда, недостатка в материале, но зато встречаются

препятствия другого рода; при этом надо, между прочим, решиться и на то,

чтобы совершенно не пользоваться значительной частью вообще-то ценного

запаса.

Но в оправдание несовершенства изложения следует прежде всего сослаться

на величие самого предмета. Действительно, какой предмет более возвышен для

познания, чем сама истина'. - Однако сомнение насчет того, не нуждается ли в

оправдании именно этот предмет, вполне уместно, если вспомнить смысл

вопроса, который задал Пилат: что есть истина] - как говорит поэт, "с миной

притворной, недальновидно, но с улыбкой осуждающего серьезное дело". В таком

случае этот вопрос заключает в себе тот смысл, который можно считать

моментом учтивости и напоминанием о том, что цель познания истины - это,

мол, нечто такое, от чего, как известно, отказались, с чем давно покончили,

и что недостижимость истины - это, дескать, нечто общепризнанное также среди

профессиональных философов и логиков! - Но если в наше время вопрос о

ценности вещей, взглядов и поступков, который ставит религия и который по

своему содержанию имеет тот же смысл, все более отвоевывает обратно свое

право на существование, то философия должна, конечно, надеяться, что уже не

будут считать столь странным, если она снова, прежде всего в своей

непосредственной области, будет настаивать на своей истинной цели и, после

того как она опустилась до уровня других наук по своим приемам и отсутствию

заинтересованности в истине, будет вновь стремиться подняться к этой цели.

Извиняться за эту попытку, собственно говоря, недозволительно; а что

касается ее осуществления, то в оправдание позволю себе еще заметить, что

мои служебные дела и другие личные обстоятельства допускали лишь

несистематические занятия в области такой науки, которая требует и достойна

систематических и непрестанных усилий.

Нюрнберг, 21 июля 1816 г.

О понятии вообще (Vom Begriff im allgemeinen)

Указать непосредственно, какова природа понятия, так же невозможно, как

невозможно установить непосредственно понятие какого бы то ни было другого

предмета. Может, пожалуй, казаться, что для того, чтобы указать понятие

какого-нибудь предмета, уже предполагается логическое (das Logische) и что

поэтому логическое уже не может само в свою очередь ни иметь своей

предпосылкой что-нибудь другое, ни быть чем-то выведенным, подобно тому как

в геометрии логические предложения в том виде, в каком они применяются к

величине и используются в этой науке, предпосылаются ей в форме аксиом, не

выведенных и не выводимых определений познания. Но хотя понятие следует

рассматривать не только как субъективную предпосылку, но и как абсолютную

основу, оно все же может быть таковой, лишь поскольку оно сделало себя

основой. Абстрактно-непосредственное есть, правда, нечто первое; но как

абстрактное оно скорее нечто опосредствованное, основу чего, стало быть,

если надо постигнуть его в его истине, еще следует найти. Эта основа, хотя и

должна быть поэтому чем-то непосредственным, но должна быть таким, которое

делает себя непосредственным через снятие опосредствования.

Взятое с этой стороны, понятие следует рассматривать прежде всего вообще

как третье к бытию и сущности, к непосредственному и рефлексии. Бытие и

сущность суть поэтому моменты его становления; понятие же есть 'их основа и

истина как тождество, в которое они погрузились и в котором они содержатся.

Они содержатся в понятии, так как оно их результат, но содержатся уже не как

бытие и не как сущность; такое определение они имеют лишь постольку,

поскольку они еще не возвратились в это свое единство.

Объективная логика, рассматривающая бытие и сущность, составляет поэтому,

собственно говоря, генетическую экспозицию понятия. Говоря точнее, уже

субстанция есть реальная сущность или сущность, поскольку она соединена с

бытием и вступила в действительность. Поэтому понятие имеет своей

непосредственной предпосылкой субстанцию, она есть в себе то, что понятие

есть как обнаружившее себя (als Manifestiertes). Диалектическое движение

субстанции через причинность и взаимодействие есть поэтому непосредственный

генезис понятия, который изображает его становление. Но становление понятия,

как и повсюду становление, означает, что оно рефлексия того, что переходит в

свое основание, и что кажущееся сперва иным, в которое перешло первое,

составляет истину этого первого. Таким образом понятие есть истина

субстанции, и так как необходимость - это определенный способ отношения

субстанции, то свобода оказывается истиной необходимости и способом

отношения понятия.

Собственное, необходимое дальнейшее определение субстанции - это

полагание того, что есть в себе и для себя; понятие же есть абсолютное

единство бытия и рефлексии, [состоящее в том ], что в-себе-и-для-себя-бытие

есть лишь благодаря тому, что оно равным образом рефлексия или положенность

(Gesetztsein) и что положенность есть в-себе-и-для-себя-бытие. - Этот

абстрактный результат выясняется посредством изображения его конкретного

генезиса; этот генезис содержит природу понятия; но он должен

рассматриваться до понятия. Главные моменты этой экспозиции (подробно

рассмотренной во второй книге "Объективной логики") должны быть поэтому

здесь вкратце сопоставлены:

Субстанция есть абсолютное, есть в-себе-и-для-себя-сущее действительное:

в себе - как простое тождество возможности и действительности, абсолютная

сущность, содержащая внутри себя всякую действительность и возможность; для

себя - это тождество как абсолютная мощь или просто соотносящаяся с собой

отрицательность. - Движение субстанциальности, положенное этими моментами,

состоит в том, что: